Текст

(1)Проезжая на днях возле Меринова, мы завернули к Ивану Яковлевичу чайку попить и кстати узнать, благополучно ли теперь поживает друг наш Фи лат Антонович. (2)Мы с большой радостью узнали, что не только жив и здоров наш старый друг и охотник, но ещё и ведёт за собой самый отчаянный партизанский отряд из своих друзей-охотников.

— (3)В такие-то годы! — подивились мы.

— (4)А что ему годы, — ответил Иван Яковлевич, — на то и есть мужественный человек и герой, чтобы годы свои красить. (5)Не берут его годы.

(6) Иван Яковлевич наклонился в сторону подпечья и сказал туда, в подпечь, тихо и ласково:

— Руська, Руська.

(7) И как только вымолвил он это слово, из-под печи вышел здоровенный матёрый заяц-русак.

— (8)Вот, товарищи, — сказал Иван Яковлевич, — этот заяц — не простой русак. (9)Прошлый год я поймал его — был меньше кошки. (10)Держал в кадушке, на капусте вырастил, а когда осенью хотел к празднику зарезать — что-то в этом зайце мне показалось, пожалел. (11)И вот через этого зайца владею теперь ружьём.

— (12)3начит, — сказали мы, — не ружьё принесло зайца охотнику, а заяц — ружьё.

— (13)Кроме шуток, — ответил Иван Яковлевич, — истинно так.

(14) И рассказал нам историю, как заяц Руська у начальника партизанского отряда Кумачёва съел сапоги.

(15) Было это на переломе войны, когда немцы подходили к Москве. (16)В это время отряд Кумачёва затаился в лесном овраге, а сам начальник, Филат Антонович, пришёл ночевать к Ивану Яковлевичу.

— (17)Какой же он стал теперь? — спросили мы с интересом.

— (18)А точно такой, как был, — ответил Иван Яковлевич: рост — колокольня, плечи — косая сажень, сапоги — американские, рыжие, на крючках.

(19)И вооружение полное, и притом ещё дробовик. (20)Вот какой молодец!

(21)Случилось это ночью, все уснули в избе, а Руська вышел из-под печи и принялся работать над сапогами начальника. (22)Что он там нашёл себе, этот заяц русский, в том месте, где американцы своим способом соединяют голенища с головкой? (23)3а целую ночь заяц только и сделал, что начисто отделил голенища от головок, будто захотел понять, как надо шить сапоги на американский манер.

(24)Поутру первая встала Авдотья Ивановна. (25)Как глянула, так и обмерла: на глазах её заяц уничтожал сапоги. (26)И какие сапоги!

— (27)Иван Яковлевич, — разбудила она мужа, — погляди, заяц что сделал.

(28)Ужаснулись супруги. (29)Шепчутся меж собой, ахают, тужат.

— (ЗО)Чего вы там шепчетесь? — спросил начальник, не открывая глаз. —

(31)Я не сплю.

— (32)Батюшка, Филат Антоныч, прости нас, беда у нас в доме, такая беда — сказать страшно.

— (ЗЗ)Что? (34)Немцы?

(Зб)Начальник партизан вскочил и схватился за наган.

— (Зб)Какие там немцы — заяц, заяц, родной. (37)Погляди сам.

(38)Поглядел начальник: головки и голенища отдельно лежат.

— (39)Так это заяц мои сапоги съел?

— (40)Так точно, батюшка, никто другой — заяц съел сапоги.

— (41)Вредная тварь, — сказал начальник.

(42)И надел сначала голенища, потом головки, концы же голенищ вмял под края головок. (43)После этого оделся, умылся и зарядил дробовик.

— (44)Ну, вызывай своего зайца на расправу. (45)А то он и твои сапоги съест.

— (46)Руська, Руська, — позвал хозяин.

(47) И как невиноватый, заяц выходит, перебирает губами, глядит кругло, ждёт узнать, для чего его вызвали.

(48) Партизан в него целится. (49)И чуть бы ещё, но партизан опустил ружьё.

— (50)Ты сам убей его, — сказал он, — мне что-то противно в ручного зайца стрелять. (51)Вредная тварь в доме, — сказал Филат Антонович, — а жалко чего-то, никогда не было со мной такого на охоте, то ли, может, время такое: сегодня ты зайца, а завтра самого тебя, как зайца. (52)А ружьё сам на память возьми от меня, может быть, и не увидимся, помнить будешь меня, а мне теперь уже не до охоты. (53)Прощай.

(54)После того поклонился хозяйке, поблагодарил, простился и вышел.

(55)А ружьё так и оставил на столе заряженное, с взведёнными курками.

(По М. М. Пришвину*)